Матвей Курилкин - Будни имперской стражи[СИ]

Замедлившееся продвижение скоро стало сказываться – если раньше нам удавалось опережать охотников, то теперь они были по бокам или даже впереди. Нас окружали. Глядя на это безобразие, шеф тоскливо сетовал, что рано или поздно нам это выйдет боком, и так просто уйти нам не дадут. Шеф, конечно, был прав, но нам ничего не оставалось, кроме как продолжать бег, время от времени отмахиваясь от осмелевших упырей, все чаще подбиравшихся к самой тропе. Показавшийся берег все восприняли как спасение. К тому времени солнце почти скрылось за горизонтом, его лучи будто прогнали ненадолго туман, и тогда мы увидели впереди берег. Настоящая суша, на которой даже торчало несколько облезлых берез, казавшихся черными в красном свете садящегося солнца. Надо сказать, выглядел пейзаж в этот момент достаточно зловеще – красные скалы, черная вода под ногами, кривые, лишенные листьев стволы и ветки деревьев всего в трех десятках метров перед нами, но в тот момент я готов был прослезиться от счастья. Несколько последних часов я шел в полной уверенности, что следующий шаг будет последним, и даже удивляться тому, что все‑таки не упал, не хватало сил.

– Не расслабляйтесь, – прохрипел шеф, когда мы ступили, наконец, на землю. Земля была влажная, она пружинила под ногами, а в следах тут же выступала вода, но все равно это было счастье. – Нужно отойти подальше от берега. А то вылезут ночью и загрызут. – Шеф говорил короткими фразами, на выдохе. Ему пришлось, наверное, тяжелее всего – леди Игульфрид немного восстановила силы после лечения кровотечений только пару часов назад, до тех пор орк нес ее на плече. Если учесть, что шеф тоже потерял много крови, что он проваливался в ил гораздо глубже, чем каждый из нас, а так же то, что орк – это все‑таки не верблюд, получалось, что он вымотался сильнее, чем любой из нас. Когда я предлагал ему помощь в переноске ведьмы он только отмахивался и глухо рычал, экономя силы. Только один раз он не выдержал и уступил моим уговорам, но из затеи ничего не вышло. Я протащил девушку едва ли полчаса, после чего свалился сам. Тот случай меня чуть не доконал. После того, как шеф снова забрал девушку я смог подняться только потому, что понимал – если я не поднимусь сам, меня потащит начальник.

Разочарование наступило быстро. Долгожданный берег оказался островом, и притом совсем крошечным. Мы прошли всего метров пятьдесят, и увидели перед собой широкую полосу воды. Там, впереди, не более чем в километре перед нами, была земля – настоящая земля, тот самый каменный язык, к которому мы стремились. Можно было даже разглядеть крепость, которую мы хотели обойти – она была западнее, и еле видна. Мы почти дошли. Только все водное пространство перед нами кишело упырями. Их по‑прежнему было не слишком много, но пройти эту дорогу не было никакой возможности – судя по всему брода от острова до основной суши не было. Нет, теоретически дойти было можно. Во многих местах из воды выглядывали крохотные островки, здесь было не слишком глубоко – вряд ли глубже, чем по грудь. Если бы не упыри.

– Так, ребята, останавливаемся тут пока. – Спокойно прокомментировал шеф. – Если я буду думать, что нам делать сейчас, я сойду с ума. Давайте подумаем об этом завтра.

Возражать никто не стал.

Спокойно отдохнуть нам не позволили. Как и предсказывал наш прозорливый начальник, болотные твари и не подумали оставить нас в покое. Они передвигались по суше – медленно, раскачиваясь, спотыкаясь и падая, но их было много. Упырей было очень просто убить – они падали от одного удара, они не уклонялись, и стоило ранить одного, как его же товарищи хватали его и разрывали на части. Но их было много. Даже то, что шеф выломал ствол березы и теперь отмахивался этой дубиной, укладывая сразу по несколько тварей одновременно, не исправило ситуацию.

– Игульфрид, разводи костер, – наконец велел шеф, устало опустив дубину. – Иначе тут останемся. Надеюсь, они огня боятся.

Никто не стал возражать, хотя каждый понимал – как только огонь разгорится, обитатели крепости, если они внезапно не ослепли, будут знать о том, что на болоте появились разумные. Все продолжали молча отмахиваться от тварей, пока леди Игульфрид собирала и сушила палые ветки. Каждый понимал, что если сейчас не избавиться от этой опасности, то проблема обнаружения людьми волновать нас больше не будет.

Огонь оказался поразительно эффективен, только совсем не так, как мы ожидали. Стоило только крохотному огоньку появиться в ладонях нашей ведьмы, как про нас просто забыли – вся толпа с очумелым и восторженным шипением бросилась к девушке, не обращая внимания на удары, которыми мы награждали самых смелых. А уж когда затрещало дерево, вокруг нас началась настоящая истерика. Это был тот момент, когда все могло закончиться. Робкие и трусливые раньше упыри теперь не обращали внимания на боль от ударов, не интересовались собственными ранеными – очередным ударом шеф уложил сразу восемь упырей, они повалились на землю, жалобно шипя, но вместо того, чтобы растащить раненых, твари продолжили двигаться на нас, наступая на своих умирающих собратьев. Если бы Ханыга не сообразил, что делать, нас бы тоже затоптали, но гоблин, который в экстремальных ситуациях соображал лучше всех, вдруг закричал:

– Игульфрид, бросай факелы! Они идут на огонь, бросай их как можно дальше!

Девушка послушалась, и мы, наконец, получили короткую передышку. Упыри бросались к очередному факелу, падавшему за пределами круга, в котором мы стояли, опять‑таки не обращая внимания на наши удары. Вернее, нас стали воспринимать как помеху на пути к вожделенному пламени и просто обходили.

– Чего это они? – поинтересовался Ханыга, глядя на творящиеся безобразия. Доковыляв до очередного факела твари просто хватали его, обжигаясь и шипя, роняя его и вырывая друг у друга. При таком обращении огонь вскоре затухал, но горящих веток у нас пока было достаточно.

– Они видят тепло. И стремятся к теплу. Сначала к нам. Теперь к огню. Я тоже могу так видеть, – это леди Айса решила поделиться своими догадками.

А мне тоже пришла в голову новая мысль:

– Народ, давайте сюда ваши мокроступы. И ты, Ханыга, готовь что‑нибудь вроде плотов. Как можно больше и быстрее. Попробуем все‑таки добраться до берега!

Идею все восприняли благосклонно – действительно, если твари так любят огонь, можно будет отвлекать небольшими плавучими кострами, а самим тем временем спокойно добраться до берега.

Вот когда я действительно порадовался, что гоблин у нас столь искусен в плетении! Ему даже не потребовались ветки для того, чтобы делать плотики – он обошелся осокой, которой на острове было в изобилии, и которую не успели вытоптать толпы кровопийц – меньше чем за полчаса было готово двадцать плотиков. Все это время леди Игульфрид разбрасывала вокруг куски горящего дерева, отгоняя от нас жаждущих тепла существ. Мы набрали побольше веток, и отправились дальше в воду. Выбирать дорогу было некогда, и нам снова пришлось основательно промокнуть – с трудом пробираясь по болоту, по грудь в воде, мы шли к берегу, время от времени отталкивая в сторону очередной плотик с парочкой высушенных деревяшек. Леди Игульфрид зажигала их на расстоянии, и до того момента, как очередной плот будет потоплен, мы могли спокойно двигаться вперед, хотя упырей вокруг собралось уже просто неприличное количество – кажется, мы собрали тварей со всей округи. Мне стало по‑настоящему страшно, когда я представил себе, что будет, если у нас кончится топливо, или если леди Игульфрид окончательно выбьется из сил и не сможет больше зажигать огонь.

Стрелы с берега полетели в нашу сторону, когда до него оставалось совсем немного. У самого края воды стояло, наверное, все население крепости – больше сотни человек, вооруженных луками и арбалетами. Стрелы летели в сторону упырей – нас пока не трогали. Очевидно, кто‑то из руководства опознал группу разыскиваемых разумных, и теперь стремился взять нас в плен – и у них были большие шансы это сделать. Я уже давно не понимал, на каких остатках сил мы все держимся, мне было страшно смотреть на лица коллег и товарищей. В неверном свете плавучих костров лица были черными от усталости, с лихорадочно блестящими глазами. Особенно страшен был шеф. Я вдруг обратил внимание, что от него осталась едва ли половина. За то время, что мы шли из Бренна, бугрящиеся мышцы орка куда‑то исчезли, одежда повисла на нем как на пугале. Истощенный орк – кошмарное зрелище.

Мы были уже совсем близко к берегу, в нас по‑прежнему не стреляли, но это было и не нужно. Достаточно ступить на берег, и нас без труда свяжут – мы даже сопротивляться толком не сможем.

– Зажигаем все оставшееся дерево, и бросаем на берег! – велел шеф.

Мы стали по очереди подходить к леди Игульфрид, протягивая ей свои запасы хвороста, и бросали подожженное дерево на берег. Вот теперь спокойствие людей было нарушено! Теперь, когда толпы неизвестных, невиданных тварей поплыли к ним, люди засуетились. Они быстро сообразили, отчего упыри воспылали к ним такой страстью, и стали тушить огонь, но дров у нас было много – мы набрали с запасом. В нашу сторону тоже полетели стрелы, но не слишком много – у людей теперь было чем заняться и без нас. Уверен, еще немного, и они бы в панике побежали, но для этого у нас было маловато топлива. Поэтому, дождавшись, когда первые ряды упырей выберутся на берег, мы приняли чуть в сторону и, бросив на берег последние факелы, поспешили выбраться. Позади слышались вопли и звуки ударов. Людям пока не было до нас дела, но как только они справятся с упырями, о нас вспомнят, поэтому мы, не давая себе отдыха, побрели в сторону перевала.